Бают: «Прялка не бог, а работу даёт». А ещё говорили: «У ленивой-то пряхи и про себя нет рубахи».

Пресницы, они ведь как люди: все разные. Дак що говорить: бог деревья в лесу не уравнял, а тут – пресницы. Мне дак больше глянутся из корня елового, из целой-то кокорины: не пресница – вековина! В досюльны-те времена мастер за прялку рубаху новую получал, а уж за вырезку узоров на прялке – невесту, ага!

Девка, котора престь да ткать умеет, самолучшая считалась. Сядут на вечерушках-то в избе, которая повольняе, поболе изба-та, вот прядут да поют. Ну, про робят, конечно, поют-то:

Ой, хохочут девки-то. А парни, которы на вечерушки-то придут, те тожо не отстают:

Ну, наверно, много про пресницу-то набаела – боле всё.

Прялка (по-местному, пря́сница, пре́сница) — приспособление для ручного прядения. Прясть (пре́сничать) должна была уметь в старину каждая женщина. Учились прясть ещё лет с семи–восьми, так как девушка к замужеству должна была сама подготовить себе многочисленное приданое, а в дальнейшем обшивать всю семью.

Крестьяне одевались, за малым исключением, в одежду своего производства. В домашнем хозяйстве использовались разнообразные домотканые изделия. Всё это необходимое рукоделие требовало огромного количества выпряденных нитей.

Поэтому прялка занимала особое место в крестьянском быту. В ней скрестились разные стороны народной жизни: это и орудие труда, служившее женщине с детства до старости, и украшение деревенских посиделок, и свадебный подарок.

На Устье встречаются две разновидности прялок, различающиеся технологией изготовления. Первая — полностью цельная, сделанная из нижней части ствола хвойного дерева с утолщённым изогнутым корнем. Вторая разновидность — столярного производства, со стойкой, крепящейся к сиденью на шип.

С внешней стороны лопасть и стойка прялки на Устье нередко украшались резьбой и росписью. Широко использовались и так называемые «белые» прялки, то есть ничем не украшенные.

Резные прялки местных мастеров отличались самобытностью и высокой художественной ценностью. Одна только экспедиция Государственного Русского музея в летние сезоны 1967 и 1969 гг. приобрела более 120 произведений устьянских резчиков. По форме они принадлежали к самому распространенному на Русском Севере типу прялок-«лопат». Вырубались они из ели, реже из сосны. Широкие прямоугольные лопасти этих прялок с их фигурными ножками украшались трёхгранно-выемчатой резьбой, крупными мотивами геометрического орнамента, порой дополненного схематичными изображениями веток, цветущих кустов, фигурками коней, рыб. Резьба наносилась остро отточенным ножом, предварительная прорисовка контуров розеток, кругов процарапывалась с помощью циркуля.

В нашей удалённой от городов местности не было чётко выраженного промысла, ориентированного на рынок или сосредоточенного в каком-либо селении. Прялки изготовлялись в основном для своих родственников мастерами, занимавшимися резьбой по дереву в более широком смысле, например вырезавшими украшения (наличники, приче́лины, о́хлупнии и другое) для деревенских домов.

На прялках устьянских мастеров не наблюдается какой-либо заметной тенденции к канонизации определенной найденной композиции узора. Декор собранных на ограниченной территории предметов почти не повторяется, поражает импровизационная легкость, с которой каждый мастер размещал фигуры орнамента на лопасти прялки, единственной в своём роде.

В деревнях, близких к Благовещенской ярмарке, и в крупных торговых селах в начале XX века этот обычай стал вытесняться тем, что жених вместо резной прялки должен был подарить невесте более яркую, расписную прялку, купленную на ярмарке или привезённую с Северной Двины.

Большинство расписных прялок, находящихся на хранении в нашем музее, относятся к предметам шенкурской, или важской, росписи, были изготовлены мастерами, жившими на берегах Ваги. Но была и местная, устьянская разновидность этого стиля. Мотивы устьянской росписи — крупные цветы на вертикальной ветке — сходны с важскими изображениями, однако роспись устьянские мастера выполняли в размашистой живописной манере и только масляными красками.